Этноэкспедиция — Капал-Арасан
За семь лет до основания форта Верного, в 1847 году в Семиречье был основан небольшой уездный город Копал (Капал). Во второй половине 19-го века именно здесь находился административный и культурный центр всего Жетысу, до появления и развития Верного (Алматы).
Один из старейших городов этих краёв жив и сейчас, правда понизился в ранге до села. Жарким майским деньком мы решили проехать по горным дорогам по маршруту Талдыкорган — Капал — Арасан — Жансугуров — Талдыкорган, эдакой небольшой этнографической экспедицией. На наших машинах не было красивых экспедиционных наклеек, нас не поддерживали именитые спонсоры, да и ехать было не так далеко. Нам было интересно найти осколки той эпохи, увидеть, что осталось в селе от дореволюционного Копала, который посещали в свое время ученый Семёнов-Тян-Шанский и английский путешественник Томас Аткинсон.
Итак, старт нового для нас пути. Поворот с трассы Алматы — Усть-Каменогорск на Капал.
И здесь нас сразу встречает Капал-батыр.
Капал батыр (1513–1606) — видный полководец, соратник Тауекель хана и Есим хана. Участвовал в освобождении присырдарьинских казахских городов, а также защищал восточные рубежи Казахского ханства от набегов джунгар.
2. Под надписью Капал видим обозначение радона — Rn, по этой дороге можно попасть на знаменитый когда-то курорт Капал-Арасан с лечебными радоновыми водами.
3. Дорога уходит в сторону гор.
4. По сторонам немало ферм, некоторые заброшены давно и качественно, в некоторых — теплится жизнь.
5. По дороге встречаются несколько аулов, не обозначенных на картах Гугл. Проезжаем Актуму.
6. Пара десятков домов в предгорьях.
7. Лошадей в этих краях можно встретить даже чаще, чем человека.
8. Дальше дорога ведет вдоль отрога хребта Джунгарского Алатау, в сторону заснеженных вершин.
9. Дело, как можно догадаться, было в мае. Посевная в разгаре.
10. Предгорья удивительно зелены!
11. А в горах еще вовсю снег. Но до тех вершин мы сегодня не доедем.
12. Остановка в пути — урочище Шымбулак, который не имеет ничего общего с горнолыжным курортом.
13. Здесь нет ни подъемников, ни лыж, ни сноубордистов. Зато есть барс, правда каменный.
14. Об этом месте вообще никто не знает, кроме местных жителей. Здесь зелено, всегда чистейшая родниковая вода, и даже беседки для отдыха. Сделано неплохо.
15. Проезжаем чуть дальше, следующая остановка — мост через реку Капал. Здесь горная речка немного разливается.
16. Трасса, к слову, здесь убита донельзя. Но следует отметить, пока есть асфальт. После Капала он исчезнет.
17. Здесь дорога пересекает небольшое ущелье, внизу которого и бежит невеликая речка.
18. Интересно, как здесь насчет рыбалки.
19. Горы все ближе!
20. Вот и доехали. Капал (каз. Қапал) — село в Аксуском районе Алматинской области Казахстана. Административный центр и единственный населённый пункт Капальского сельского округа. Ужасно скучный официоз, дальше будет интереснее.
21. Стела на въезде прямо сообщает — село с богатой историей, основано в 1847 году.
22. Обратимся к современникам того Копала, вот, к примеру, как описывает город литератор и этнограф И. И. Завалишин в своих «Описаниях Западной Сибири». В наших местах он побывал до 1867 года.
Копал — окружной городок хоть куда. В нем хорошенькая церковь, до 300 домов, жителей уже до 2.000 душ об. пола, штаб 10 Сибирского казачьего полка и местопребывание копальского военно-окружного начальника. Есть купцы русские и из среднеазийцев. Общественная жизнь (при значительном числе гражданских и военных чиновников) довольна приятна.
В 1857 году поселено здесь было несколько казачьих семейств. Ныне же станица довольно многолюдна и хорошо обстроилась; есть и церковь, выстроены купальни и дом для посетителей. В публичном, роскошно разросшемся саду растут на открытом воздухе персики, абрикосы, груши. Виноградные лозы, выписанные из Крыма и из Южной Франции генералом Гасфортом, быстро акклиматизировались.
23. 150 лет назад здесь жили 2000 человек, сейчас же — около 4000, большая часть — оралманы (переселенцы) из Китая, вернувшиеся на историческую Родину.
24. Сюда приезжал и английский путешественник и художник Томас Аткинсон.
Начальник Семиречья барон Врангель и казачий офицер С. М. Абакумов (в честь него и был назван изначально мой родной посёлок неподалеку оттуда) радушно встретили английских гостей. Аткинсон в своей поярковой шапке, зеленой охотничьей куртке и высоких сапогах играл на вечеринке на флейте, барон вторил на гитаре, офицеры пели русские и английские песни.
Задержавшись в Копале на год, Аткинсон начал изучать горные окрестности. Он первым из европейцев описал травлю диких животных пернатым беркутом:
«…мы ненамного продвинулись, когда увидели пасущееся в степи стадо маленьких антилоп. И снова птица взлетела, поднимаясь кругами, — на сей раз поднимется высоко, подумал я, — и опять беркут упал на свою жертву. Когда мы подоспели, антилопа уже была мертва. Беркут не знает промаха – если преследуемое животное не успеет спрятаться между камнями, как иногда получается у лисицы, он сама смерть».
25. В своей книге «Travels in the Regions of the Upper and Lower Amoor, and the Russian Acquisitions on the Confines of India and China», 1860 года издания, он следующим образом описывал свою жизнь в Копале:
Путешествие в эти края было не лишено опасностей, причем одна из них едва не окончила мою деятельность в Копале и чуть не подарила мне последнее пристанище на холме, среди казаков. Этот случай произошел во время рождественских праздников, когда все пытались развлечься…
Мой приятель Абакумов, артиллерийский офицер, пригласил всех своих товарищей, и поскольку здесь еще не утвердилась мода на поздние обеды, мы собрались для участия в его рождественском застолье с утра. Если голова кабана и не была подана на стол со всей церемониальностью былых времен, другие его части сделались на нашем пиршестве центром внимания… Ранним вечером наша пирушка завершилась, поскольку мы условились переместиться в жилище другого офицера, впервые в тот день заселявшееся.
Вечер был морозен и ясен, а прекрасная луна роняла свет над снежной пустыней, представляя каждый предмет почти так же отчетливо, как днем. Это подвигло Абакумова предложить прокатиться с ним в его санях; я на это охотно согласился, и отдали распоряжение о транспорте. Каретник еще не нашел дороги в эти края, и мы довольствовались простыми санями, сделанными по типу тех, что можно видеть у сибирских крестьян. У саней было крепкие полозья с закрепленным на них легким корпусом из прутьев, сплетенных наподобие корзины. Чтобы укрываться, в сани было брошено несколько волчьих шкур.
Старые артиллерийские лошади были недавно заменены на нескольких отличных киргизок, которые сейчас объезжались. Три такие дикие лошади впрягли в сани, и через несколько минут они уже стояли у дверей. Жилище Абакумова располагалось на открытой равнине, простиравшейся к востоку более чем на тридцать миль и к северу почти на двадцать. На северо–западе на расстоянии около пятисот ярдов тянулась глубокая балка Тамчи–Булак.
Несколько офицеров вышли с нами, чтобы посмотреть выезд тройки. Кучер уже был на своем месте, и хозяин пригласил меня пройти в сани. Только я успел усесться, как лошади взбесились и понесли, вмиг сбросив кучера с козел и вырвав вожжи из его рук. Тройка летела на полной скорости прямо к балке. Мгновенно я понял свое положение: попытка спрыгнуть с саней окончилась бы неминуемой смертью, и я решил попытать удачи в теснине, считая это наименее опасным. Лошади бешено мчали, расселина была в этом месте в 60 футов глубины, и чувствовалось, что наша судьба решится за несколько минут.
Когда мы приблизились к опасному месту, я крепко ухватился за края корзины, намереваясь удержаться во время ужасного прыжка. Мы находились от балки в пятидесяти ярдах, был виден противоположный склон обрыва, и я чувствовал, что через несколько мгновений мы должны будем ринуться в пропасть… Когда до обрыва оставалось около пятнадцати ярдов, лошади внезапно поворотили, но по инерции сани занесло, причем полозья соприкоснулись с краем пропасти.
Дикие животные с огромной скоростью бросились вперед, несясь на восток, и вскоре достигли ухабистой дороги, использовавшейся для волока леса. Теперь сани кидало из стороны в сторону, и несколько раз меня чуть не выбросило из них. Я продолжал держаться, опасаясь, что одежда зацепится за прутья, и лошади тогда заволочат меня до смерти. Вместо того чтобы устать, тройка, казалось, только прибавила скорость, и сани почти перевернулись. Кисть моей правой руки от удара вывихнулась и, после соприкосновения с землей, бессильно висела.
Тряска саней придала лошадям бешенства, и я не надеялся на их остановку, кроме как если бы они погрузились в одну из небольших ложбин, пересекавших равнину. Они были заполнены снегом, что могло остудить норов животных и предоставить нам мягкое ложе… Мы миновали большой курган, в пяти милях от укрепления, а животные все еще мчали. Они неслись галопом и следующие полмили, как вдруг остановились: одна из лошадей упала и кувырком полетела в снег. В две–три минуты нас окружили артиллеристы, несколько из них бросились к лошадям, чтобы успокоить их, и я выскочил из саней.
Здесь и далее — рисунки Томаса Аткинсона.Причину нашей внезапной остановки нашли быстро. Вожжи, зацепившись за бревно из груды строевого леса, спутали ноги лошади, подсекли ее, и она кувыркнулась в снег. Вскоре мы были готовы к возвращению. Кучер уселся на козлах саней; я вошел в них, артиллеристы вскочили на своих лошадей, кучер встряхнул вожжами, и тройка отправилась обратно живым шагом, но под идеальным контролем. (с) Отсюда
Кстати, почему, собственно, Аткинсон задержался на год в захолустном городишке?
Здесь у Аткинсонов 4 ноября 1848 г. родился сын, названный по-тюркски Алатау-Тамчибулак. В суровую зиму миссис Аткинсон по совету жен русских казаков спасала младенца, заворачивая его в тесто, как начинку в пирожок, отогревая его в русской печи. Пополнение в семье задержало Аткинсонов в Копале на год, и глава семьи начал изучать горные окрестности.
Однажды султан Сюк приезжал в Копал, и ему понравилась молодая англичанка Люси. Он предлагал Аткинсону солидный выкуп – стадо овец или табун лошадей, дабы взять Люси в жены. А когда получил решительный отказ, обиделся, а позднее стал предъявлять права на новорожденного сына Аткинсона: дескать, тот был вскормлен на молоке и мясе из его каратальского аула.
26. Аткинсон живо описал и культурную жизнь уездного городка:
Офицеры… поочередно давали во время рождественских праздников балы, про которые можно было с уверенностью утверждать, что «танцы проходили с большим воодушевлением». Хотя размер и мастерство нашего оркестра нельзя было сравнить со штрауссовскими, исполнители, будучи под воздействием нескольких глотков китайской водки, преуспели в порождении исключительных звуковых эффектов. Их пробелы в теории музыки и мелодике возмещались мощью выступлений. Из инструментов имелись скрипка, две балалайки, флейта и барабан.
Офицеры послали группу казаков в Кульджу (в трех днях пути) за китайской водкой, поскольку без этого праздника быть не могло. Это самая отвратительная штука — крепкая, жгучая и вонючая. Первые два качества были скорее достоинствами, а последнее они сносили, поскольку другого хмельного напитка добыть было нельзя. Запаслись и казаки с солдатами. За два дня перед празднеством были замечены шесть верблюдов, тяжело груженых вином и держащих путь в Копал. (с) Отсюда.
27. Конечно же, Капал упоминает в своем труде «Путешествие в Тянь-Шань в 1856-1857 годах» и известный географ Пётр Семенов, впоследствии получивший за это путешествие приставку «Тянь-Шанский». Дадим слово ему:
В городе Копале, созданном князем Горчаковым, Гасфорт нашел также доброго хозяина в лице замечательно талантливого и энергичного подполковника Сибирского казачьего войска Абакумова, который сумел поддержать престиж первого крупного русского земледельческого поселения на территории Большой Киргизской орды. Но и посещение Гасфортом Семиреченского края осталось не бесследным. С киркою и топором в руках он принялся за устройство лучшего пути в Копал через одну из цепей Семиреченского Алатау на перевале, получившем название Гасфортова.
По дороге через этот перевал мы еще проедем. Она существует и сейчас, хотя дорога там находится в ужасном состоянии.
Копал был в это время уже очень порядочным городком, состоявшим из 700 домов, с деревянной церковью на площади и несколькими красивыми деревянными же домиками наиболее зажиточных казаков. В одном из таких домиков, служившем постоялым двором, я нашёл себе пристанище.
28. Про сам город Семенов Тянь-Шанский пишет немного, больше про Абакумова, с которым он сдружился, да про окрестности, по которым он и путешествовал с казаками.
29. Конечно же, нельзя сказать, что Копал был только русским поселением. Здесь жили, безусловно, и казахи, а также немало татар. Сюда в 1872 г. из Китая убежало около 4000 калмыков и дунган, часть из них так и осталась жить в Капале.
А вот что пишет про Капал, в своих воспоминаниях дочь местного учителя медресе Г. Ш. Кармышева в своих мемуарах «К истории татарской интеллигенции (1890—1930-е годы)».
Примерно в 1875—1877 годах уездные власти открыли в Капале русско-туземную школу [Русско-туземная школа — упрощенный тип начальных школ (так называемых одноклассных приходских училищ) для детей как русского, так и местного населения Туркестанского края. Особенностью этих школ было разделение учебного дня на две части: первые два часа занятия вел русский учитель на русском языке (чтение, письмо, арифметика), а потом мулла на местном языке занимался мусульманским вероучением для детей инородцев — казахов, татар, узбеков (последних тогда называли сартами). Мусульмане не хотели отдавать туда своих детей — боялись, что их там будут крестить. Прихожане сказали: «Пусть хазрат первым поведет своего сына. Тогда мы последуем его примеру». Дед так и сделал: первым повел своего сына в эту школу.
30. Капал был городом скотопромышленников из татар, главным образом выходцев из Кызылджара и Азеева. Эти предприимчивые люди, приехав в Семиречье, женились на казашках и в основном брали казахские фамилии (Согласно статье 262 «Положения об управлении Туркестанского края» от 1887 года татары, башкиры, евреи как «нехристиане» и «инородцы» (то есть не принадлежавшие к местному населению) были лишены права приобретать в Туркестане землю и вообще недвижимость. Со временем ограничения стали ощущать даже те татары, которые поселились в крае еще до русского завоевания). Денег на просвещение не жалели. По рассказу моей старшей сестры Банат, на открытие новых школ они жертвовали немалые суммы. Бухгалтерский учет вел отец. Книга приходов и расходов хранилась у нас дома. Сестра иногда заглядывала в нее и сообщала нам, что Шаахмад Абсаттаров, например, пожертвовал две тысячи рублей. В то время это были очень большие деньги (купец Абсаттаров был миллионером). Остальные купцы — Каипов, Бегишев, Кусабаев — внесли каждый по пятьсот рублей.
31. Когда в 1914 году началась империалистическая война, в Капале появились немцы-переселенцы. Наша семья под руководством немецких мастеров занялась сыроварением. Производили швейцарский и голландский сыры. Хозяйство расширялось. Постепенно менялась жизнь и в глубокой провинции. В Капале примерно с середины 1910-х годов у татар (в основном состоятельных) стала популярной в одежде русская городская мода. В офицерском клубе (он назывался еще городским собранием) устраивались благотворительные вечера-концерты, выручку от которых передавали ученикам из бедных семей. Для этих мероприятий матери учеников из богатых семей пекли пироги и несли их в офицерский клуб.
32. Еще не так давно в Капале было немало дореволюционных старых домов. Говорят,в середине 90-х часть срубов разобрали на дрова, часть — на стройматериал для сараев. Но один старинный, но к сожалению заброшенный дом мы таки нашли, причем в самом центре. Неизвестно, кто построил этот дом, местные жители были не в курсе, потому как сами приехали в Капал не так давно. Очень пригодились бы в нашей прогулке кто-либо из старожилов, но часть из них давно живет в Германии и России, некоторые разъехались по более успешным поселкам и городам области.
33. Дом заброшен и заколочен, но в подвал ход есть. Впрочем, там пусто и грязно. В 2013 году в Капале местный школьник нашел клад старинных монет. На одних монетах отчеканено имя хана Монке, на других — символы древних городов. Вполне возможно, что местная земля хранит в себе еще немало кладов.
34. Несмотря на ужасное состояние, этот дом еще остаётся памятником той эпохи. Вполне возможно, что он помнит и Абакумова с Аткинсоном, безусловно застал бои между красными и белыми.
35. А это уже осколки социализма. Что удивило — в местных магазинах крайне бедный ассортимент продуктов, буквальная нищета. Таких бедных магазинов я вообще нигде не видал еще, даже по меркам аула.
36. Есть свой небольшой обелиск павшим во время Великой Отечественной.
37. Здесь же — какая-то колхозная база в прошлом, ныне — не очень богатое фермерское хозяйство.
38. По улицам встречаются трактора в разной степени разукомлектованности
39. Отсюда родом моя бабушка, она родилась в Капале. Где-то среди этих домов был и дом моего прадеда с прабабкой. Вместе с другими русскими переселенцами, в конце XIX века они приехали в этот плодородный край.
40. Село откровенно небогатое, машин немного, большей частью мотороллеры и мотоциклы, привезенные с собой оралманами из Китая.
41. А это местный Арбат, чистенькая пешеходная улочка.
42. О, еще один каменный барс, как на ключе Шымбулак.
43. Вот, еще один дом, помнящий царя, и не факт, что только Николая Кровавого.
44. А этот, красиво украшенный дом, имеет свою историю. Здесь родилась и жила Фатима Габитова, супруга Илияса Жансугурова и Мухтара Ауэзова (в разное время).
45. На доме еще осталась мемориальная доска. Но, судя по общему состоянию дома, висеть ей здесь недолго.
46. Бывший кинотеатр Смена, сегодняшняя тойхана — ресторан для празднеств.
47. Тихая, спокойная сельская жизнь. И незаметный с первого взгляда ежедневный тяжелый труд сельчан. Жить в таких аулах достаточно тяжело и сложно.
48. Слева от этого здания — музей имени Акын Сары, как указано на вывеске. К сожалению был закрыт, выходной. Очень хорошо, что в селе есть свой музей, жаль, что не попали в него.
Музей раньше был лазаретом, и здесь лечился, будучи проездом в Капале, Шокан Валиханов.
49. Этот дом развалился только наполовину. В оставшейся части еще живут.
50. Простор и олени. Кстати, говорят здесь отличная охота.
51. Вероятно, бывшая автостанция. 25 лет назад сюда ежедневно ходили ПАЗики из Жансугурова. Когда-то давно даже, говорят, летал рейсовый Ан-2 из Талдыкоргана. Сейчас — это давно забывая древность, совершенно не нужная современному Казахстану, по мнению властей. Доехать можно только на своей машине или на раздолбаных такси.
52. Достаточно современная мечеть. Раньше здесь стоял Дом Быта. Стал не нужен.
53. А вот и главная достопримечательность села — родник Тамшибулак. Чудо природы.
54. Источник называют еще Святым, говорят его вода очень полезная. Сейчас здесь облагорожено, стоит беседка, скамейки.
56. Внизу, в овраг, уходит лестница.
57. Вот он, святой источник Тамшыбулак.
57. Вода стекает буквально со стен оврага. Пробовал. Вода — отличная!
60. Общий вид на село.
61. Похоже, это одна из трех старых мечетей, про которые пишет Кармышева в своих мемуарах.
62. Если я не ошибаюсь, по виду, мечеть, как раз, татарская.
63. Напротив мечети — старые развалины.
64. Здесь стояло длинное глинобитное здание с каменным подвалом/фундаментом.
65. Что именно представляло из себя строение — непонятно.
66. На окраине стоит четырехэтажка, которую также постигла участь «деревенских высоток», как и во многих других селах и поселках РК. В 90-е года люди, бросив квартиры, ушли жить в частные дома. Ну или уехали на историческую Родину. Пятиэтажка рядом тоже не выглядит особо жилой.
67. Есть здесь и своя заправка, даже действующая. Заправляться здесь, понятное дело, мы не рискнули.
68. Непонятное круглое здание, что это может быть?
69. Принаряженные местные жители возвращаются с тоя.
70. А мы двигаемся дальше.
71. Красоты Жетысу/Семиречья и Джунгарского Алатау.
Экспедиция удалась. дальше мы проехали через Арасан, и спустились в родной Жансугуров через Гасфортов перевал. Об этом — в следующем репортаже.
PS Неоценимую помощь в подготовке материалов оказал замечательный блог Русский Туркестан. История, люди, нравы.
Классно 😍